Мне становится грустно, когда кто-то делает мне замечания просто чтобы докопаться.

Все мы заслуживаем любви, о которой не нужно ни спрашивать, ни беспокоиться.

встретила друга из школы на остановке.
- ты на учебу?
- да, а ты?
- а я на работу
когда-то мы спали на одной кровати и запивали текилу вишневым соком. и мне бы так хотелось вернуться в это время или хотя бы подольше поболтать, но ужасы взрослой жизни и московские пробки разделили нас.

Наши родители даже не подозревают, насколько мы все поломанные.

-пойду к психологу.
-зачем? Из тебя вытянут денег и разведут, а помощи — ноль.

Наши родители не знают, как по ночам ты просыпаешься в слезах от тревожных снов, где в сотый раз падаешь и разбиваешься или убиваешь людей. Наши родители не знают, что прежде чем уснуть, нам нечем дышать от панических атак. Наши родители не знают, как топчем мы свои мечты из-за банального страха и неуверенности в себе. Наши родители не знают, а мы просто не хотим им говорить.

Безумные душевные дети 21 века, все изрезанные и исколотые чередой событий. Кого-то, как шавку, из дома выкинули. Кого-то посадили в тюрьму за закладки в 17 лет. Кого-то по ночам дома нет, потому что вторая работа зовёт. А кого-то просто недолюбили и перебили.
Мы ошибки своих родителей, нас собрали из нескольких поколений и не дали инструкций к жизни. Мы не знаем, как любить — нас не учили. Мы не знаем, как жить — нам не показали. Мы вообще ничего не знаем наверняка, мы все делаем инстинктивно и через грабли. На лбу шишек с десяток тысяч, а мы все такие же больные разобранные дети. Нам скоро четвёртый десяток дай бог, а мы все ищем того, кто соберёт нас по пазлам.

Мы больные дети больных родителей, которых жалко расстроить своей сломанной психикой. С ними к врачу за ручку не сходишь — сдадут куда-нибудь. Им не объяснить и не показать.

Соберите по кускам, пришейте душу обратно. А по ночам все так же щемит в груди и горячие солёные по лицу градом льются.

положа руку на сердце, я хочу делать ни-ху-я

Меня бесит не то, что кто-то может меня считать некрасивой и тупой. А то, что я не готова себя защищать себя и чувство собственного достоинства перед такими людьми. Я им верю, вот что меня бесит. Так что идите нахуй, злобные людишки, селящиеся в моей голове)

иногда кажется, что я самый пустой человек в целой вселенной, с зияющей дырой где-то посреди груди, которая ширится и ширится. трогаю пальцами душевную пропасть, пытаюсь скрепить хоть чем-то рваные концы, чтобы оставить себе побольше тепла, но плоть ускользает и кое-где, наверное, лишь сильнее надрывается, а я продолжаю бездумно тащить это тело и сохранять в нем жизнь - эдакая фарфоровая кукла, набитая воздухом. стукни - сломается и не поймет, что раскололась на части

но потом что-то происходит - щелчок чьими-то могущественными пальцами (а вдруг?), - холодный ветер в лицо, яркое солнце сквозь жалюзи, смех близких, шум прибоя, белые тюльпаны, теплые ладони, шершавый котьий язык, ночное пение птиц, любимая музыка, привкус счастья - и, кажется, ты снова существуешь. раны рубцуются, затягиваясь розоватой полоской с еще не восстановившейся чувствительностью, иногда неприятно чешутся и напоминают о себе тянущей болью, словно говоря: «тебе никогда не забыть этого». но ты обязательно забудешь, и прежние монстры под кроватью и в душе не будут вызывать такого ужаса и панических приступов

иногда кажется, что «после черной полосы всегда темнее», но всё (и всегда) становится на круги своя. потери привкусом оседают на всю оставшуюся жизнь; шрамы множатся, перекрывают друг друга, но всегда рубцуются и заживают; коленки после падения всегда покрываются коркой, а содранные ладошки стягиваются новой кожей

к чему я это? всему своё время, друг